Ответ: Давайте разбираться.
Andrey Okunev сказал(а):
Зачем разделять исходные данные на "штрих" и "полутон"?
Этим разделением в дискуссию лишь вводится ненужная сущность.
Эту сущность ввела сама природа: есть процессы, в которых мы можем наносить краситель на материал слоем переменной толщины, добиваясь плавных полутоновых переходов, а есть процессы, в которых мы можем наносить краситель только равномерным слоем, потому рисовать можем только штрихи.
Сравнить карандашный рисунок и рисунок пером.
Сравнить акварель и масло.
Живописец может смешивать краски до нанесения на материал и в процессе нанесения. Одни краски можно смешивать на материале только в толще красочного слоя (масло), можно накладывая полупрозрачные слои (акварель).
Мы здесь обсуждаем способы печати, в которых краска наносится на материал только равномерными слоями, потому только штрихами.
(Краска, как правило, полупрозрачная, в обсуждении данного вопроса это не существенно.)
Задолго до изобретения печатного станка люди изобрели способ передачи полутонов средствами штриховой графики. Техник было изобретено много, да у каждого художника свой индивидуальный почерк, но можно выделить два основных способа: штрихи одинаковой толщины, накладываемые с переменной частотой, и штрихи переменной толщины, накладываемые более или менее равномерно. Далее различные вариации: короткие тонкие штрихи, длинные тонкие штрихи, штрихи переменной толщины такие короткие, что более похожи на точки разной величины и т.д., и т.п.
Растрирование для полиграфического воспроизведения полутоновых изображений берёт начало от гравюры, а гравюра — это штриховое изображение.
Не устаю восторгаться гравюрами мастеров Возрождения. Сюжет меня не волнуют, но техника исполнения.
Да или хотя бы детгизовские книжки с иллюстрациями-гравюрами, издания середины XX века. [SIZE=-3] (Детгиз — если я правильно понимаю, Детское государственное издательство. Было такое в Москве. «Детская литература», так кажется, это, вероятно, его чуть более поздняя реинкарнация.)
Увлекательнейшее занятие, отслеживать путь длинного тонкого извилистого штриха, какими рисовали граверы.
(Не менее увлекательно, кстати, срисовывать шариковой ручкой одноцветную сторону советских купюр образца 1961 года. На уроках этим иногда занимался. За доллар к кармане взрослого тогда могли посадить, а у детей долларов и быть не могло. Иначе б и доллары срисовывал бы — там тоже гравюры не из худших.)
Но отойди от гравюры на шаг, возьми купюру в руку так, как берёшь её, используя по прямому назначению — всё, нет никаких штрихов, нет их замысловатых изгибов, но есть полутоновое изображение. Полутоновое, воспроизведённое штрихами.
Точка растра — это штрих гравюры. Гораздо более мелкий уже при линиатурах в районе сотни линий на дюйм, чего уж говорит о более высоких линиатурах. Никакие подробности формы этого штриха не могут оказать существенного влияния на восприятие изображения. Форма точки растра может оказать влияние на некоторые нюансы восприятия — линейный и точечный растр вызывают разные ощущения. Это вызвано тем, что хотя наблюдатель и отбрасывает информацию о растровой структуре изображения, делая это сознательно или подсознательно — не важно, структура эта фиксируется зрением. Чтобы растровая структура абсолютно не фиксировалась зрением, линиатура должна быть вдвое-втрое выше той, что мы используем на практике.
Человеческое восприятие — сложная и коварна вещь. Именно это коварство и обманывает моих оппонентов.
Вот имеем мы достаточно крупный объект сложной формы, например, букву 72 кегля. Покрасим её, скажем, в k60 и напечатаем с линиатурой 45 lpi.
Что мы видим?
Мы видим чёрную плашку, разукрашенную «в горошек» ровными рядами белых точек. Мы видим край плашки, временами повторяющий форму буквы, временами прерываемый «горошками», попавшими на край. Наше воображение достраивает контур в тех местах, где он прерывается «горошками». Насколько точно достраивает — сказать нельзя, если не с сем сравнить, например, с такой же буквой, напечатанной рядом 100-процентной плашкой.
Одновременно с этим, параллельным потоком, наше воображение подсказывает нам, что буква эта не чёрная, как краска, которой напечатана, и не белая, как бумага, как цвет «горошин», а нечто среднее, т.е. серое, т.е. полутоновое.
Именно вот такую вот букву и проводят в качестве примера мои оппоненты.
Но возьмём ту же букву того же кегля, того же цвета и напечатаем её с линиатурой 150 lpi.
Что мы видим?
Мы видим чёрную плашку, повторяющую форму буквы, а на плашке много-много-много белых точек. Контур буквы тоже прерывается белыми точками, попадающими на край. Прерывают чаще, чем в предыдущем случае. Но и сплошных участков больше, и расположены они чаще. Они так часто расположены, что без какого-либо напряжения воображения сливаются в сплошную серую массу, а контур выглядит непрерывным.
…
Igors говорит, что большая точка хорошо воспроизводит высокие частоты. Вот круг, воспроизведённый большими точками. Похож он на круг? Но ведь, смотрите, как здорово, как точно и плавно нарисована дуга там, где она попала на точку растра!
А рядом точки помельче. И видно, что чем мельче точка, тем точнее воспроизводится форма круга.
Но это был векторное изображение.
А если взять растровое, в смысле, пиксельное, т.е. то, что выше я называл цифровым оригиналом? Какое разрешения для этого оригинала будет необходимым и достаточным — меньше линиатуры, равное линиатуре, вдвое больше линиатуры, многократно больше линиатуры?
Andrey Okunev сказал(а):
Ведь если мы собрались измерить длину предмета, мы одинаково можем воспользоваться как деревянной линейкой, так и рулеткой. И для данной задачи это одинаковый инструмент, хоть первая и не сворачивается в кольцо.
То, что сподручнее отмерить 25-метровой рулеткой, можно, отмерить и микрометром. Причём, с гораздо большей точностью. Но почему-то никто этого не делает.
При выборе между рулеткой и микрометром людям хватает здравого смысла. При рассуждениях о воспроизведении полутоновых изображений с помощью регулярного растра, здравого смысла многим недостаёт.
Для точного воспроизведения полутоновых изображений не нужно запредельное разрешение полутонового цифрового оригинала. Нужна большая линиатура.
Чем больше, тем лучше. Но тоже в пределах разумного. Эти пределы, выраженные в числах, уже приводились много выше.
Плюс большое разрешение выводного устройства, но лишь для обеспечения наибольшего количества градаций полутоновых переходов на высоких линиатурах. (И это тоже я уже говорил.)
